День Всех Влюбленных

День Всех Влюбленных, или Если за дело берутся девчонки...

Усаги
Была пятница, 13-е. Не знаю, как вам, но мне в этот день больше всего на свете хочется не просыпаться утром. А если уж проснуться, то только затем, чтобы съесть что-нибудь сладенькое, повернуться на другой бочок, укрыться поплотнее одеялом и проспать ровно до наступления следующего дня. Потому что в пятницу, 13-го меня как по велению рока преследовали неприятности. И их на меня обрушивалось столько, что когда этот дурацкий день всё же заканчивался, я воздаю хвалу всем богам, что он завершился.
Вот и сегодня - ну что я такого сделала своей семье, что они подослали будить меня моего младшего братца Шинго?! (тут, видимо, нужно немножко пояснить: Шинго - это такое мелкое, противное, вечно пакостящее мне существо, почему-то вечно обзывающее меня "Крольчихой"...). Этот идиот ворвался ко мне в комнату ровно в 7 утра с бешеным воплем: "Рота, подъем!!!! Крольчиха, ты школу проспишь!". Как можно было будить МЕНЯ в ТАКУЮ РАНЬ?! Да еще и таким дурацким образом. В общем, день не задался с самого утра...
В школу я, не изменяя себе, бежала. Точнее, я даже не бежала, я просто-таки неслась, как будто в меня был встроен реактивный двигатель последнего поколения. И нечего так на меня смотреть! То, что мне уже исполнилось 17, еще не значит, что я стану вдруг жутко сознательной и перестану опаздывать на уроки в школу... Кстати, я стараюсь успевать вовремя, но мне это просто не удается. А что вы смеетесь - я не люблю опаздывать... хотя проделываю это регулярно... И мисс Харуна часто не пускает меня в класс... Представляете, что это такое - целый урок стоять под дверью кабинета в полном одиночестве, умирая со скуки?!
Внезапно мне свой стремительный бег пришлось приостановить.
- Gomen nasai! - выдохнула я, когда врезалась со всего разбегу во что-то мягкое... ой...
Синие глаза надо мной откровенно смеялись... какие красивые глаза... и какие бережные руки... Так, погодите-ка - я знаю только одного человека, у которого такие безумно красивые сапфировые глаза... О, Господи, ну вот - я же говорила, что пятница, 13-е - самый худший для меня день. И это мелкое происшествие тоже это подтвердило - я врезалась в своего заклятого врага Чиба Мамору. Р-р, ну за что мне это? Опять он сейчас ляпнет какую-нибудь грубую глупость про меня...
- Эй, Круглолицая, ты что, убить меня хочешь? - ну вот, я же вам говорила! - Если в меня будут врезаться такие слоны, то я долго не протяну! - продолжал возмущаться парень.
Ну что за придурок! Терпеть его не могу! Мое настроение окончательно и бесповоротно испортилось.
- Ты слабак! С тобой случайно столкнулась девушка, а ты уже начал ныть, какой ты весь хрупкий! Может, твое место в музее, среди ваз? Или ты вообще не мужчина? - выпалив на одном дыхании эту тираду, я побежала дальше; до звонка оставалось всего 2 минуты, а до школы оставалось еще приличное расстояние.
- Эй, Odango Atama, что ты себе позволяешь?! - кричал мне в след этот напыщенный урод, а я, не обращая на него внимания, неслась дальше.
Как же он меня достал!!!
Мы познакомились года три назад... и всё это время не перестаем собачиться друг с другом... Ужас. Не знаю, как Мамору, а мне это жутко надоело.
И ведь, что самое парадоксальное, при появлении опасности вражда между нами исчезает... Точнее, немного не так... Просто, когда появляется новый враг, нас атакуют демоны и снова приходится сражаться со злом, я становлюсь СейлорМун, Мамору - Такседо Маском, и мы - самой трудно в это поверить! - мы ПОМОГАЕМ друг другу! Вот парадокс! Зато как обычные люди мы не можем спокойно провести вместе и пяти минут. Наши друзья тоже недоумевают по этому поводу.
И, что самое странное... мне ведь он нравился... Может, я никогда и не показываю этого и ни за что не признаюсь в этом первая, но... Факт остается фактом - Мамору Чиба мне (боже!) нравился. Да, мы ругались постоянно, не проходило недели, чтобы мы не столкнулись где-нибудь и не костерили друг друга на чем свет стоит... Но я ведь видела, каким он может быть - мужественным, смелым, решительным, всегда готовым защитить меня...
Однажды демон загипнотизировал меня, и я погрузилась в очень глубокий сон. Девочки были бессильны что-либо сделать. И Такседо Маск спас меня. Тот поцелуй я вспоминаю как лучшее, что было со мной в моей еще не очень длинной жизни. Мамору тогда был таким нежным... и он спас меня. Значит, я ему была дорога... или, по крайней мере, мне хотелось так думать.
Но таким - нежным, заботливым, готовым защитить меня от всего и от всех - Мамору был, только когда становился Такседо Маском.
Хотя... может, если бы мы не цапались всё время, он тоже был бы таким же...
Н-да, ну, мечтать, как говорится, не вредно. А в реальности пока была только взаимная стойкая ненависть...
А пятница, 13-е набирала обороты... Бе-е... Ну что за день такой...
Даже то, что это была пятница, 13-е февраля, т.е. канун Дня Святого Валентина, даже это не способно было скрасить все неудачи этой злосчастной пятницы... И дело было даже не в том, что мне некому было написать Самую Главную Валентинку... Да, а что такого - я влюблялась много раз, парней у меня было много хороших, красивых и разных, но Настоящая Любовь, видимо, до сих пор обходила меня стороной. Ну, что ж, мы подождем... ^^
В общем, разнообразные неприятности продолжали меня преследовать. Я опоздала-таки на урок, на целых 15 минут (а всё из-за этого придурочного Чиба), и мисс Харуна была на меня очень сердита... и я опять весь урок стояла в коридоре... А-а, ну что за невезение!!!
Еще и "неуд" за тест... это почти переполнило чашу моего терпения, и я готова была уже разрыдаться, но вовремя вспомнила, что мне уже 17 лет и плакать на виду у всех как-то глупо... Сэнсэй оставила меня после уроков, пришлось сидеть и разбирать свои ошибки в этом дурацком тесте.
Я уже почти закончила работу над ошибками, когда вспомнила, что мы с девочками должны были встретиться в "Короне" полчаса назад... а предупредить их, что задержусь, я не успела. Ну вот, еще одна неприятность... похоже, на этот раз пятница, 13-е решила добить меня окончательно. =(
Наскоро доделав задания, я поспешила к условленному месту встречи, надеясь (впрочем, надежда была довольно слабой), что девочки меня поймут.
И - вот она, пятница, 13-е, будь прокляты все подобные дни!!! - ровно в ста метрах от входа в кафе я почти растянулась на дороге, едва не прочертив носом асфальт.
- Аккуратнее надо, Усаги! - раздался над ухом такой знакомый голос, и две сильные руки, в объятия которых я так удачно приземлилась, встряхнули меня и поставили на землю.
- A...arigatou, - пробормотала я.
О, боги! Я вторично в этот день врезалась в Мамору Чиба, и он не сказал мне грубость и не сделал намека на мою неуклюжесть или что-то подобное?!?!?! Люди, ущипните меня! Я, наверное, сплю! Ну и ну!
Видимо, Мамору тоже почувствовал что что-то тут было не так, и тут же "исправился":
- Что, Круглолицая, опять несешься, не разбирая дороги? Ты так людей покалечить можешь, Пирожок с мясом! - издевательским тоном произнес он.
Я нахмурилась. Как он меня достал!!!
- Слушай, Чиба, мне не до тебя. Отвали, - довольно грубо ответила я и прошла мимо него.
Но этот идиот, как правило, имеет привычку приставать ко мне как банный лист. Вот и сейчас он поймал меня за рукав и как ни в чем не бывало продолжил:
- Круглолицая, ты опять в кафе идешь? Опять будешь объедаться булочками, Пирожок с мясом? Тебе вредно так много есть - ты весишь, наверное, уже целый центнер!
Я не знаю, что на меня нашло - может, просто нервы сдали после всех этих неприятностей, а может, пятница, 13-е так на меня повлияла... Я не знаю. Но факт остается фактом: на виду у всех, абсолютно наплевав на прохожих и девочек и Мотоки, которые с упоением наблюдали за разыгрывавшейся баталией, я заорала:
- К твоему сведению, Мамору Чиба, я вешу меньше пятидесяти килограммов! - он со скепсисом и изрядной долей удивления (чего это я вдруг вздумала кричать на всю улицу - вот что читалось в этом удивлении) смерил меня взглядом; и тут меня понесло. - А если тебе так нравлюсь я, или, по крайней мере, моя фигура, так и скажи! А если у тебя комплексы или плохое зрение, Чиба, то сходи ко врачу!
Мамору посмотрел на меня так, словно увидел впервые. Такой ситуации он, очевидно, просто не мог себе представить. Конечно, я безбашенная и всё такое, но всё-таки такого я себе никогда не позволяла.
И, самое главное, когда я проорала всё это ему в лицо, мне стало вдруг очень-очень легко... и так противно. Как будто я сделала что-то очень мерзкое, или проглотила лягушку (фу, гадость какая). Эти прекрасные сапфировые глаза смотрели на меня с таким искренним удивлением...
Прошло несколько секунд, мы всё это время, по сути очень короткие моменты, которые нам казались бесконечными, стояли, глядели друг на друга и молчали. И вдруг внутри будто лопнула какая-то струна, я всхлипнула и побежала прочь, совершенно забыв и о девочках, всё еще ждущих меня в "Короне", и о Мамору, который всё так же стоял и смотрел мне вслед. Отбежав на приличное расстояние, откуда они не могли меня видеть, я села на корточки и разрыдалась, как ребенок.
Была пятница, 13-е. Ненавижу этот день. Ненавижу Мамору Чиба.
Ненавижу, ненавижу, ненавижу!!!

Мамору
Я не думал, что Усаги может так… выкрикнуть мне всё вот это в лицо на виду у всех… Но, видимо, у нее, что называется, накипело.
Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась за углом, а потом развернулся и медленно зашагал домой, начисто забыв о том, что обещал Мотоки зайти к нему после занятий.
На душе скребли кошки и было как-то тоскливо. Из головы не выходило грустное, очень расстроенное личико Усако.
Всё-таки я, наверное, зря обидел ее.
Вообще, честно говоря, мне давно пора было прекратить издеваться над ней, дразнить и отпускать всяческие шуточки в ее адрес. Конечно, когда ей было 14, мне 17, когда мы только познакомились, эти наши стычки и обоюдные не очень вежливые обзывания и прочее были довольно забавными, но сейчас это было как-то глупо. Да к тому же, Усаги выросла, стала потрясающе красивой девушкой (хотя я не помню, когда она была не красивой), и мне она, естественно, нравилась, как и любому парню, у которого были глаза, и который хоть раз встречал на своем пути Усу. Может, именно это - постоянное присутствие парней рядом с ней, что вызывало мою ревность - и подстегивало меня поиздеваться над ней. Но в любом случае, это уже слишком затянулось.
Пора было прекращать это, только вот я не представлял себе, как. Просто подойти и сказать ей: "Эй, Усаги, давай перестанем ругаться" было слишком банально, к тому же она вряд ли бы восприняла это всерьез, как не воспринимала всерьез нормальные вещи, которые я иногда пытался говорить ей вместо обычных подкалываний.
Хотя… Когда я, будучи Такседо Маском, помогал ей, отношения между нами становились абсолютно нормальными… Странно, но именно в этих несколько измененных формах - Усаги как СейлорМун и я как Такседо Маск - мы могли спокойно и мирно сосуществовать друг с другом. Может, мы и в обычной жизни вели бы себя так же, не будь этой дурацкой вражды между ними. А началось всё с этого теста, которым Усаги попала в меня приблизительно три года назад… Тогда она была забавной девчонкой с этими своими смешными хвостиками и детской непосредственностью… И еще тогда я в нее влюбился. Впрочем, Усаги ведь не особенно и изменилась. Нет, конечно она повзрослела и всё прочее, но в душе Уса осталась прежней - милой, доброй, искренней. Усако была Усако - самой лучшей девушкой на Земле. И я хотел, чтобы эта девушка была моей.
Эти мысли не давали мне покоя весь оставшийся вечер. Я провалился в сон без сновидений, так и не придумав, как же разрешить эту дилемму.
Может, стоило всё-таки попробовать извиниться перед ней?..

Если бы они своими глазами не видели, как Усаги вдруг напустилась на Мамору, и если бы своими ушами не слышали, что она ему кричала, они бы в это вряд ли поверили.
Однако, судя по отвалившейся челюсти Мотоки, стоявшего рядом, Минако, Макото, Рей и Ами действительно были свидетелями этой сцены.
В общем-то, в том, что Усаги и Мамору цапались постоянно и неизменно, не было ничего удивительного - за три года, что это продолжалось, все уже привыкли к такому положению вещей. Но чтобы Усаги вот так вот болезненно отреагировала на слова Мамору - это было впервые.
- Не знаю, как вам, девочки, а мне это надоело до чертиков! - воскликнула вдруг Рей, когда подруги уже сидели на крыльце часовни Хикава, обсуждая недавние события.
- Ну-у... раз все принимают это как данное уже три года... - неуверенно протянула Макото.
- Ну, так-то оно так, но мне почему-то кажется, что давно пора бы этому прекратиться, - продолжала Рей.
- Да, именно, - поддержала ее Минако. - Тем более, у этих двоих ведь на лбу написано, что они друг друга любят...
- Минако! - воскликнули остальные.
- Ну а чего, если это правда! - отмахнулась Мина. - Ведь это же с самого начала было понятно...
- Ага, особенно с той самой судьбоносной встречи, когда Усаги торпедировала Мамору своей контрольной! - съехидничала Мако.
- Ну, всё равно, они ведут себя как дети, это же просто смешно! - продолжала богиня любви.
- Ну, с точки зрения общественной морали, они не делают ничего предосудительного, к тому же мы не должны вмешиваться в их межличностные отношения... - не слишком убежденно в своей правоте начала Сейлор Меркурий.
- Ами!!! - раздался дружный вопль.
- ... которые нас совершенно не касаются, - тихо закончила начатую фразу Ами.
- Еще как касаются! - запротестовала Минако.
- Это как? - удивилась Макото.
- Ну, сами посудите, во-первых, мы же все боремся за добро и справедливость, и все мы должны быть едины в своей борьбе, так? - начала доказывать Мина, девочки кивали. - Значит, ссоры между Усаги и Мамору этому мешают! - уверенно закончила Сейлор Венера.
Не услышав возражений, она продолжила: - А во-вторых, в будущем они же станут королем и королевой, мужем и женой, у них родится Малышка... Ну, и должны же они как-то... ну... ну, чтобы она родилась… - замялась Минако.
Все синхронно, как по команде, залились румянцем.
- Ну так вот! - Мина с важным видом подняла указательный палец. - Если они сами не могут сделать наконец первый шаг, мы должны им помочь...
- ...иначе эти стычки продлятся еще не один десяток лет! - подхватила Рей. - Я поддерживаю Минако.
- Правильно! Я богиня любви, мне виднее! - промолвила Мина, напустив на себя важный вид.
Девчонки захихикали.
- Ну, тогда тебе и карты в руки! - подытожила Макото. - Какие будут планы наступления, генерал? - полушутливо обратилась она к Сейлор Венере, чьи голубые глаза зажглись веселыми огоньками.
- Да в общем-то, тут и придумывать ничего особо не надо! - видя непонимание на лицах подруг, Минако спросила: - Какой завтра день?
- 14-е февраля, суббота, - отрапортовала Ами.
Раздался вздох.
- Именно! - всё более и более воодушевляясь, воскликнула богиня любви. - Завтра же День Святого Валентина! - с заговорщицким видом проговорила она.
- Ну и? - не врубилась в ситуацию Ами.
- Ну и всё! Сам бог любви нам велел приступать к осуществлению плана в этот день.
- Да уж, учитывая всё сегодняшнее, это будет особенно легко сделать, - съязвила Рей.
Подруги примолкли, вспомнив, с каким выражением лица убегала с "поля битвы" Усаги и какой озадаченный ушел вслед за ней Мамору.
- М-да, пожалуй, ты права, без помощи тут не обойтись... - Минако в задумчивости потерла подбородок. - О, кстати, о богах! Кто у нас подойдет на роль Эрота или Амура на худой конец? - девушки переглянулись. - Так, понятно, никто, - сделала вывод Мина. - Ну, ладно, это я возьму на себя... А еще... Надо будет много-много писать, рисовать и резать... - преисполняясь энтузиазма, продолжала Минако. - Так, тут вы мне все будете нужны, - обдумывала идеи богиня любви.
Остальные замерли в выжидательном молчании.
- И еще одна проблемка... нужен валентиновский почтальон.
- Какой почтальон? - переспросила Ами, оторвавшись от учебника по истории Японии.
- Валентиновский. Ну, который займется валентинками, - не выходя из задумчивости, пояснила Минако. - Ну, с Усаги мы сами справимся... А вот... если с Мамору...
- Может, Мотоки попросим? - предложила Макото.
- Точно!
Четверо девушек еще раз посетили "Корону", вкратце посвятив Мотоки в свои планы. Тот пришел в восторг и заверил подруг, что обязательно поможет, сохраняя при этом конфиденциальность.
Приготовления к осуществлению коварных планов заняли весь остаток дня.
- Ну, девочки, либо я не богиня любви, всесильная Венера, либо эти голубки завтра будут целоваться и изъясняться в любви друг другу! - довольная Минако потирала руки в предвкушении грядущего дня, который обещал стать запоминающимся надолго.

Эта суббота была не учебным днем. Еще эта суббота была 14-м февраля - Днем Святого Валентина, или Днем Всех Влюбленных. С самого утра все любимые и любящие дарили, отправляли и получали валентинки, сладости, шоколад, приятные мелочи - и всё обязательно с символикой алого сердечка. Любовь витала всюду и чувствовалась во всем.
Но у Усаги Цукино, во-первых, не было Самого Любимого Человека, поэтому в День Святого Валентина ей не нужно было торопиться поздравить кого-то, а во-вторых, после напряженной пятницы, 13-го, и при ее огромной любви к здоровому сну ей просто необходимо было не вылезать из кровати в этот день по меньшей мере до полудня.
Так она и сделала. Проснувшись странно рано для себя - в 8.28 утра, если верить ее будильнику - Усаги отвернулась от окна, в которое уже заглядывали солнечные лучи, зайчиками отпрыгивавшие от всего стеклянного. Приоткрыв левый глаз, Златовласка бросила ленивый взгляд на будильник и, обнаружив, что было просто очень рано, решила спать дальше. Она уже натянула снова одеяло и устроилась поудобнее, как вдруг резко села и уставилась на тумбочку, на которой спокойно стоял будильник.
Да, так и есть - алая коробка, перевязанная ленточкой такого же яркого цвета, просто-таки светилась своим рдеющим глянцем цвета летней зари. Усаги улыбнулась, протянула руку и, завладев коробкой, которая оказалась совершенно реальной, не приснившейся, сорвала приятно хрусткую обертку и стала методично поедать конфеты.
Как и коробка, они тоже были в форме сердечек. Что, впрочем, было совершенно неудивительно, учитывая символику праздника, о которой, кажется, уже упоминалось.
Успев умять две трети упоительно сладкого молочного шоколада и перемазав им свою чудесную мордочку, Усаги вдруг спохватилась и прочитала наконец карточку, прикрепленную к ленточке, которой была перевязана коробка. "Пусть любовь наша будет такой же сладкой" - значилось на блестящей пурпурной миниатюрной открытке (думаю, не стоит пояснять, что и она была в форме сердечка?). В душе сладкоежки забродили первые подозрения.
Огромные алые плакаты, усыпанные блестками и почти кричащие "Ai shiteru" (яп. "Я тебя люблю"), которые девушка увидела, когда вскочила с кровати так, словно сидела на ежике, тоже только еще больше усилили нехорошие предчувствия Усаги - слишком всё это было каким-то... любвеобильным.
Словно почувствовав что-то неладное, Усаги, вместо того, чтобы досматривать цветные сны с картинками или спуститься и позавтракать, вдруг внезапно ринулась к почтовому ящику.
Тот ворох валентинок, который обрушился на Усаги, когда она, не подозревая ничего сверхъестественного, открыла почтовый ящик, мог бы поразить даже опытную сердцеедку.
Кое-как сгребя в охапку всё это "валентиновское богатство", Усаги вернулась в свою комнату. И ахнула, едва открыв дверь. В комнате были цветы. Алые, белые, розовые розы. Всюду. В огромных количествах. Больше всего было алых - самых красивых роз, какие только когда-либо видела Уса.
- Ва-а-а!!! Боже мой, какая прелесть!!! - восхитилась девушка, стараясь не наступать на цветы, которые были даже на полу.
Полюбовавшись несколько минут всем этим великолепием и не задумавшись, откуда оно могло взяться за те 20 минут, что она провела в компании битком набитого почтового ящика, Златовласка аккуратно сдвинула розовые лепестки, устилавшие ее стол, и наконец освободила руки от валентинок. Начав разбирать их, красавица не переставала улыбаться, вдыхая сладкий тонкий аромат цветов.
"Ты самая красивая", "Ты самая добрая", "Ты самая милая", "Ты самая нежная" - открыток в форме сердечка с перечислением всех лучших качеств, которые только могут быть присущи девушке, было штук 20. Усаги даже сложила их в отдельную стопочку.
Скоро стопочек стало много... на письменном столе Златовласки образовались бумажно-сердечковые алые небоскребы. И все с нежными надписями.
"Ты лучшее, что есть в моей жизни", "Без тебя я жить не могу" - вторая стопка тоже поражала своими немаленькими размерами.
"Я люблю тебя так нежно...", "...я хочу тебя так страстно" - похоже, остальные валентинки были из разряда "найди пару". Читая некоторые из них, Усаги время от времени краснела.
И, что самое поразительное, все валентнки были написаны одним и тем же почерком. И все - по давней традиции этого праздника - без подписей. Но Усаги Цукино и так узнала, от кого они были. Этот почерк был ей знаком. Хотя раньше написанные им слова были отнюдь не такого нежного характера... Но как бы то ни было - вся эта огромная гора валентинок была написана рукой Мамору Чиба. И карточка от большущей коробки с конфетами, с которой всё и началось, тоже была подписана тем же почерком - Мамору Чиба устроил весь этот "валентиновский" завал в ее комнате.
В этом у золотоволосой красавицы не было ни малейшего сомнения. Внутри Усаги взорвался воздушный шарик с тротиловой начинкой.
"Устроить мне весь этот "валентиновский бум", и это после вчерашних, да и не только вчерашних издевательств!!! Ну, всё, Чиба Мамору, ты покойник!!!" - приняв твердое решение расправиться с парнем, Усаги оделась и помчалась к ничего не подозревающей жертве. На миг замерев у порога комнаты, прежде чем захлопнуть за собой дверь, она обозрела еще раз всё это алое сердечковое великолепие и расцвела улыбкой. "Боже мой, какой он... странный!" - почти вслух воскликнула Уса. И побежала учинять разгром Мамору.

Однако Мамору пребывал практически в том же состоянии. "Ну, Цукино, это уже выходит за все рамки! Я с тобой разделаюсь!" - кипятился он, пытаясь выбраться из-под завала валентинок. Множество алых сердечек с красивыми надписями, милые брелочки и тому подобные мелочи, и всё с зайчиками! Усаги Цукино - Мамору был твердо убежден в том, что это проделала именно она - смогла-таки довести его до точки кипения.
Мамору был в это утро просто в ярости.
Все обычные в День Святого Валентина знаки внимания и любви просто невероятно удивляли и раздражали парня, особенно если учесть тот факт, что "официальной" девушки у него не было, следовательно, и всех этих сердечек и прочей атрибутики праздника просто быть не должно было, тем более в таких количествах. Но именно они в это утро просто-таки лавиной обрушились на парня. А длинноухий пухленький заяц с огромным алым сердцем в плюшевых лапках, сидевший на его столе, просто-таки доконал Мамору.
Особенно, если учесть, что до этого он насчитал 122 зайца, кролика и прочей ушастой "живности", которая попадалась ему всюду, так же как и вездесущие алые сердечки.
Самым удивительным, что обнаружил в своей квартире Мамору, стало почти живое сердце. Оно лежало в изголовье его кровати. Мягкое, сделанное из затвердевшего геля или размягченного резиноподобного материала, сердце было теплым, а как только Мамору прикасался к нему или брал в руки, оно начинало биться. Совсем как живое. Пораженный, юноша почти целую минуту сначала как завороженный слушал это биение и чувствовал тепло этого сердечка. "Это Усако," - почему-то промелькнуло в голове Мамору.
Окончательно он убедился в своей догадке, насчитав эти самые 122 зайца и почти свихнувшись от окружавших его со всех сторон сердечек и кроликов.
Когда Мамору представил, что именно он сделает с Усаги, учинившей в его квартире это сердечко-зайцевое буйство, и в каких выражениях он будет с ней объяснятся, парень воодушевился, отправился прямиком к своему автомобилю, намереваясь в ближайшие полчаса высказать этой "кроликочокнутой" девице всё, что он думал о ее умственных способностях, точнее, об их отсутствии.
Мамору, быстро приведя себя в порядок, поспешил к машине.
И, едва подойдя к автомобилю, остановился как вкопанный прямо перед ним и стоял так несколько мгновений с открытым ртом. Лобовое стекло его машины было абсолютно закрыто плотным слоем записочек-валентинок. Аккуратно вырезанные бумажные сердечки нежно-розового цвета с красиво выведенными разными нежными словами и признаниями в не менее нежных чувствах радовали глаз своим обилием и разнообразием... Ну, а как довершение всего этого - огромное сердце из стразов, радостно переливающееся всеми цветами радуги на капоте.
Мамору, посозерцав всё это нежно-розовое великолепие в течение ровно одной минуты шести секунд, подобрал с земли свою челюсть, нервно сглотнул и как-то странно рванулся отлеплять все эти бумажки с машины.
"Скальп сниму," - с наслаждением думал он, представляя, как мило будут смотреться Усагины оданго над его каминной полкой... (отсутствие каминной полки, как, впрочем, и самого камина в его квартире ничуть Мамору не смущало).
Но тут Мамору прямо-таки позеленел и застыл на месте, с половиной уже отлепленных сердечек в руках. У него, уже уставшего изумляться за это утро, не было сил даже рот от удивления разинуть.
К нему летящей походкой приближалась та, которую молодому человеку особенно сильно в это утро хотелось придушить. Легкое розовое платье подчеркивало красивую фигуру девушки, оданго, золотом блестя на солнце, развевались на ветру. Цокот каблучков-шпилек серебристых босоножек красавицы раздавался всё ближе и отчетливее - и вот рядом с Мамору пронесся вихрь, и Усаги Цукино, подобно цунами, обрушилась на него.
- Мамору, а ну немедленно объясни мне, что всё это значит? Зачем все эти валентинки, цветы, шоколад и прочее? Это что, очередная шутка? Или ты решил, что после трех лет издевательств надо мной сможешь всё исправить вот таким вот образом? - Златовласка выдавала вопросы один за другим, на одном дыхании, и даже не особо жаждя услышать ответы на них.
Однако Мамору, довольно быстро вышедший из ступора и обретший обычную для себя способность ясно и трезво мыслить (которая, очевидно, усиливались пропорционально сближению с Усаги), решительно прервал этот бурный поток негодующих слов и в свою очередь начал наступление на девушку:
- Я решил всё исправить?! Да это ты устроила в моей квартире настоящий погром! Все эти зайчики, сердечки! С ума сойти можно!
- Какие зайчики-сердечки?!?!?! Ты завалил меня валентнками! И розами! Скажешь, не твоих рук дело?! - возмутилась Усаги.
- Я не посылал тебе никаких валентинок! Это ты решила вдруг сегодня устроить "день признаний в любви"!!! Посмотри, что ты сделала с моей машиной!!! - Мамору негодующим царственным жестом указал на полузалепленный сердечками автомобиль.
- Я??? - чуть не задохнулась от возмущения Уса. - МНЕ такое БЕЗУМИЕ никогда в голову бы не пришло!!! - выпалила она. - Чтобы я, Усаги Цукино, признавалась в любви такому ничтожному идиоту, как ты!!! ДА НИКОГДА В ЖИЗНИ!!! - кричала она.
Мамору сложил руки на груди, по его виду было абсолютно ясно, что он не верит ни одному ее слову. Однако Уса никогда не сдавалась так просто.
- Все эти розы, эти плакаты "Ai shiteru", гора валентинок и всё прочее!!! Тебе что, гормоны в голову ударили, Мамору?! - Усаги решительно наступала на него, тыкая наманикюренным розовым пальчиком в грудь молодому человеку.
Бездонные глаза блестели от возбуждения, щеки покрылись легким румянцем, выбившиеся из прически локоны золотыми нитями вились вокруг лица - Златовласка в этот момент была потрясающе красива.
Мамору, вынужденный отступать под ее натиском, пятился назад, пока не уткнулся в капот собственного автомобиля. Тут он схватил девушку за запястья, поднял ее руки над головой и, притянув к себе свободной рукой за талию, прошептал:
- Ну, всё, я тебе сейчас устрою "гормоны"!
Усаги, даже не сопротивляясь, молча изумленно смотрела в его сверкающие сапфировые глаза.
Губы их почти соприкоснулись, когда внезапно раздался сонный недовольный голос:
- Стоп-стоп, запрещенный прием! Брейк!
Оторопевшие Мамору и Усаги подскочили на месте от изумления и синхронно повернулись на звук. К ним слева шлепало маленькое презабавное существо. Одето оно было в тогу, которая ему была явно длинновата, за спиной болтался, бряцая по земле, внушительных размеров колчан со стрелами, вместе наконечников у которых были резиновые присоски, в пухлых ручках существо теребило одну из этих стрел. Розовые хвостики, довольно растрепанные, качались в такт шагам существа, карие глаза были заспанными и недовольными.
- Чибиуса! Что ты здесь делаешь??? - в один голос возопили Усаги и Мамору, признав в сем диковинном создании свою будущую дочь.
Малышка, подойдя к ним, затормозила и, сладко зевнув, потянулась.
- Чего-чего... - проворчала она. - Амур я. Приходится вот тут из-за некоторых несознательных... вскакивать в... - она посмотрела на часы, висевшие на той стороне улице рядом с вывеской супермаркета. - ...в полдесятого утра и улаживать все их дела... Кошмар, - мрачно резюмировала Чибиуса и снова широко зевнула.
Ее "предки" ошарашенно на нее посмотрели - и в следующий миг буквально пополам согнулись от хохота. Смеялись они бы, наверное, долго. Но в планы новоявленного "Амура" это явно не входило.
- Значит, так... А ну-ка быстро встали рядом и взялись за руки... - скомандовала она, разогнув всё еще хихикающих юношу и девушку. - И улыбаемся, улыбаемся пошире! Так, отлично... А теперь... что там Венера говорила про напутственное любовное заклинание?.. вот склероз... а, ну ладно, в общем, неважно... - бормотала Чибиуса, почесывая стрелой в розоволосой макушке. - Короче, объявляю вас возлюбленными, соединяю навеки любовной властью, данной мне богиней любви Венерой, в миру известной также как Айно Минако... - довольно вяло говорил "Амур", натягивая тетиву лука.
Мамору и Усаги, всё еще глупо улыбаясь и подхихикивая (видимо, за утро у них совсем съехала крыша, да и было от чего), по-прежнему стояли рядом, держась за руки.
Когда две стрелы одна за другой со звучными "чпок" угодили в цель (Усаги ойкнула, затем Мамору охнул), "божок любви" удовлетворенно хмыкнул и с явным облегчением отдал новое распоряжение:
- Ну, целуйтесь, давайте, что ли...
- ЧТООО??? С НЕЙ?!?!?!
- ЧТООО??? С НИМ?!?!?!
Два этих возгласа разрезали относительную тишину утра одновременно.
И затем всё слилось в один полный негодования вопль:
- ДА НИКОГДА В ЖИЗНИ!!!!!
И тут случилось непредвиденное - розоволосый "Амур" сел на землю, уронил голову на сложенные в замочек ручки и заплакала. Естественно, Усаги и Мамору тут же забыли о своих разногласиях и вдвоем принялись, как могли, утешать несчастную Малышку.
А она плакала всё отчаяннее.
- Вы… Ну сколько же можно… - бормотала Чибиуса сквозь всхлипывания. - Вы это нарочно… хотите, чтобы я вообще не родилааааааась… - плач перерос в громкий рев.
- А что мы сделали-то? - одновременно задали вопрос юноша и девушка, зажимая уши, чтобы не слышать оглушительных воплей рыдающей Малышки.
- Вспомните, как нам хорошо было вместе, когда я впервые посетила ваше время… И вы меня защищали… - заплаканные карие глаза приняли мечтательное выражение. - И мы были вместе… как настоящая семья… И я должна у вас потом родиться… А вы… а вы всё время ругаетеееееесь… - сбивчиво объясняла Чибиуса, вновь заходясь плачем. - Вы же любите друг другааа… неужели так трудно перестать цапаться и быть вместеее… - она с надеждой посмотрела на "будущих родителей".
Усаги и Мамору нерешительно переглянулись.
Малышка, заметив это, отложила рыдания на потом и решила использовать представившийся ей шанс.
- Ну, давайте, попросите прощения друг у друга… Ведь вам самим надоело ругаться… - убеждала она молодых людей, которые по-прежнему с некоторой опаской друг на друга поглядывали.
До Мамору, видимо, до первого дошло, что действительно, сейчас хорошая возможность помириться.
- Уса… я, правда, давно хотел извиниться… - немного сбивчиво начал он. - Я ведь не специально… дразнил тебя, и всё остальное.
Голубые глаза заблестели. Мамору несколько секунд неотрывно в них смотрел, а потом протянул девушке руку.
Чибиуса смотрела на них, затаив дыхание.
Так же тихо из-за кустов на них смотрели еще десять пар глаз, с нетерпением ожидающих развязки. Как-то не верилось, что это противостояние, длившееся несколько лет, может вот так просто закончиться. Но, видимо, в День Святого Валентина, тем более, случившегося сразу после пятницы, 13-го, действительно могли происходить чудеса.
- Мир? - произнес Мамору, протягивая свою руку Усаги.
- М… мир, - нерешительно отозвалась Златовласка, протягивая, в свою очередь, ему свою ладошку.
Мамору осторожно потряс ее маленькую руку.
И тут раздались восторженные крики "Ура!". Малышка подбрасывала в воздух свои стрелы, девочки и Мотоки выскочили из-за кустов и аплодировали, Чибиуса обнималась с ними со всеми по очереди, они все сразу тискали розоволосую девочку, в общем, все радовались примирению Усаги и Мамору.
А те так и стояли, держась за руки и глядя друг другу в глаза. Эта плотина, сдерживавшая их чувства, была сломлена, и теперь всё прорывалось наружу уверенным, сильным потоком.
- Усако… - она просияла улыбкой в ответ на это нежное обращение Мамору.
- Что, Мамо-чан? - так же ласково отозвалась она.
- Знаешь, а я тебя люблю.
- Я тебя тоже.
Малышка, отвлекшись от объятий с девочками, разинув рот, наблюдала за этим.
Когда Усаги и Мамору наконец поцеловались, упавших челюстей стало шесть.

Говорят, от любви до ненависти один шаг. А если наоборот? ^___^